Адам Сен-Моор - Четвертая пуля [Похищение. Четвертая пуля. Пусть проигравший плачет]

Голос в трубке казался глухим, далеким и каким-то смазанным.

«Этот тип накрыл трубку носовым платком, — подумал комиссар. — Классический прием…»

— Месье Дерми? — спросил голос, лишенный тембра, возраста, даже пола.

— Да.

— Вы получили письмо?

— Да. Что с моим сыном?

— С ним все в порядке.

— А гувернантка?

— С ней тоже все в порядке. У вас нет оснований беспокоиться об их состоянии, если вы решили сотрудничать с нами. Все обойдется, если вы будете точно выполнять мои указания. Надеюсь, первое из них вы выполнили и не поставили в известность полицию?

— Разумеется, — ответил Дерми.

— И правильно сделали. Мы немедленно узнали бы об этом. И тогда, к нашему огорчению, нам пришлось бы избавиться и от вашего сына, и от мисс Линч. Никаких контактов с полицией, и ваш сын будет передан вам сразу же после того, как мы получим за него выкуп.

— Какой выкуп вы требуете?

— Сейчас услышите, — ответил лишенный индивидуальности голос.

Паолини вслушивался в каждое слово. Сейчас он пытался представить себе человека, которому мог принадлежать этот голос; Комиссар успел схватить манеру построения неизвестным фраз, выбора слов и выражений. В одном он уже был убежден: этот голос принадлежал образованному человеку, умеющему излагать свои мысли, а не узколобому, малограмотному уголовнику. Но кто сказал, что среди криминальных элементов нет лиц, имеющих престижные дипломы?

— Так вот, вы должны собрать три миллиона франков подержанными десятифранковыми купюрами, — продолжал неизвестный. — Подчеркиваю, никаких новых банкнот, купюры должны быть подержанными.

— Для этого мне потребуется определенное время…

— Мы знаем это и не собираемся вас торопить, — сказал голос. — Вам предоставляется сорок восемь часов на то, чтобы собрать эту сумму. Полагаю, это достаточный срок. Ровно через сорок восемь часов я позвоню вам. Как и сегодня, точно в двенадцать.

— Но я могу не успеть…

— Не будем говорить об этом. Вы успеете, — прервал Дерми неизвестный. — Для банкира вашего ранга это не слишком сложная задача. Помните: три миллиона старыми купюрами по десять франков. И упаси вас Бог связаться с полицией.

— Скажите… — начал Дерми, но на другом конце линии повесили трубку.

Смертельно бледный Дерми тоже опустил трубку на рычаг. Взглянув на комиссара, он спросил:

— Ну?

Паолини ничего не ответил. По его знаку Дисюин перемотал пленку и пустил запись. Паолини с напряженным вниманием прослушал все, опустив голову и закрыв глаза. Когда голос неизвестного умолк, он еще некоторое время сидел молча, а потом спросил:

— Это возможно — собрать три миллиона франков в подержанных десятифранковых билетах за отведенный вам срок?

— Вполне. Я полагаю, что буду располагать этой суммой еще до конца ночи.

— Однако нет необходимости опережать события. Будет вполне достаточно, если вы соберете деньги за сорок восемь часов.

— Могу ли я спросить, что вы собираетесь делать теперь, месье комиссар? — спросила мадам Дерми, не отводя от лица Паолини своих покрасневших глаз.

— Я постараюсь ничем не обнаружить себя, мадам. Похитители не должны заподозрить, что полиция занимается этим делом. Это первое, о чем мы должны позаботиться. Ведь от этого зависит безопасность вашего сына.

— Эта запись… Вы полагаете, что она каким-то образом поможет вам? — поинтересовался Андре Дерми.

— Не знаю, — ответил Паолини. — Пока что я мало надеюсь на это. Этот голос безличен. Мы не можем даже сказать, говорил ли с нами мужчина или это была женщина. Но мы передадим нашу пленку полицейским экспертам, они изучат ее, и тогда… — Он взял свою шляпу и направился к двери. Дисюин, сунувший катушку с магнитофонной лентой в карман, двинулся было за ним следом, но комиссар остановил его.

— Вы останетесь здесь, Дисюин, — сказал он, — и известите меня, если произойдет что-нибудь новое. Звоните в мой кабинет, я буду там.

— Будет сделано, патрон.

Паолини задержался возле мадам Дерми и с участием взглянул ей в лицо.

— Мадам, последуйте моему совету. Идите и поспите немного. В течение ближайших двух суток ничего не произойдет. Вы должны отдохнуть, это лучшее, что вы сейчас можете сделать.

Он поклонился сперва ей, потом ее мужу и, сопровождаемый секретарем Дерми, вышел из комнаты.

— Мисс Дороти, — обратился Жорж к гувернантке, — вы хотите выйти замуж?

Мисс Дороти, расчесывавшая волосы, сидя на соседней кровати, уставилась на мальчика широко раскрытыми от удивления глазами.

— Выйти замуж?

— Ну да. Все считают, что девушки только и думают о том, как бы выйти замуж. А вы?

— Ну… — На лице молодой гувернантки непроизвольно появилась улыбка. — У меня еще не было повода всерьез задуматься об этом.

— То есть в вас еще никто не влюблялся? — Жорж на своей кровати перевернулся на живот и, подперев подбородок кулачками, окинул девушку критическим взглядом. — Но ведь вы, как мне кажется, очень красивы.

— Я благодарю вас за комплимент, Жорж, — с улыбкой сказала Дороти. — Однако… Мне кажется, есть несколько месье, которые интересуются мной, только вот почему-то получается так, что они меня не интересуют.

— А что, они старые? — поинтересовался Жорж.

— Нет, среди них есть и молодые.

— Значит, они противные?

— Я бы так не сказала. Некоторые из них приятные молодые люди.

— Так в чем же тогда дело?

Девушка засмеялась.

— Дорогой Жорж, но почему вы решили подвергнуть меня этому допросу?

— Видите ли, мисс Дороти, если вы не так уж торопитесь замуж, то, может быть, вы согласитесь немного подождать, и тогда я буду рад жениться на вас.

Мисс Линч в порыве чувств поднялась со своей кровати и, присев рядом со светловолосым мальчиком, погладила его по голове.

— Было очень мило с вашей стороны сказать мне это, дорогой Жорж! Мне никогда не делали такого очаровательного предложения.

— Я смогу жениться, когда мне исполнится, ну, шестнадцать лет. Шестнадцать… значит, ждать придется еще восемь, не так ли? Но ведь вы еще так молоды.

— Слава Богу, да.

— И сколько же вам будет через восемь лет?

— Ах, Жорж! Мне будет тридцать один год!

— Да? — Жорж нахмурился. Видимо, ему нелегко было представить себе столько лет. — Тридцать один год… это, конечно, немало.

— И я тоже так думаю, Жорж, — с грустью сказала мисс Линч. — И боюсь этого.

— Однако я уверен, что вы хорошо сохранитесь, — оптимистически заверил ее Жорж. — Вспомните хотя бы мою маму. Она красивее любой киноактрисы, а ведь ей не тридцать один год, а больше.

— Вы правы, Жорж. С вашей стороны было очень мило напомнить мне об этом. Ваша мама — настоящая красавица. — Ее пальцы снова коснулись светлой шевелюры мальчика. — А вообще будет неплохо, если мы с вами обсудим все это позже, на свежую голову. Не забывайте о том, что это очень важное решение, Жорж.

— О, я отлично понимаю это. Но я уже принял решение. Моей женой будете вы и только вы!

Мисс Линч хотела что-то ответить, но предпочла промолчать. Сидя рядом с мальчиком, она обняла его за плечи.

Послышался звук шагов. Дверь на верху лестницы отворилась. На пороге появились сперва ботинки Тони из крокодиловой кожи, а затем и он сам с бутылкой аперитива в одной руке и двумя стаканами в другой. Его лицо расплывалось в улыбке.

— Привет! — сказал он. — Мне пришло в голову, что маленький визит и капелька выпивки будут полезны вам обоим.

— Благодарю. Я не употребляю алкоголя, — ответила Дороти.

— А разве это алкоголь? — усмехнулся Тони. — Всего на один палец в стакане — и ваше настроение улучшится.

— С моим настроением и так все в порядке.

Тони, не дожидаясь приглашения, сел на кровать рядом с мисс Дороти. Он бесцеремонно рассматривал девушку, скаля свои белые зубы.

— А вы — храбрая малышка, — сказал он. — И это хорошо. Я всегда любил женщин, у которых есть мозги в голове. Мозги и класс — вот что главное для женщин. А вы потрясно классная женщина. Такие встречаются куда реже, чем думают многие люди.

Он плеснул в стакан чинзано, откинулся к стенке, а потом протянул руку и коснулся светлых волос девушки, падающих ей на плечи.

— Это не перекись, а? Настоящие блондинки тоже встречаются реже, чем полагают. А меня всегда волновали блондинки.

— Наверное, будет лучше, если я сразу скажу вам, что ваши вкусы и пристрастия совершенно не интересуют меня, — холодно бросила Дороти Линч.

Тони рассмеялся в ответ.

— Думаю, что вы вскоре измените свое мнение, — сказал он. — Я уверен, что мои вкусы вскоре очень даже заинтересуют вас. Вот увидите, дело этим кончится.